Асли, девятнадцатилетняя студентка из рабочего квартала Измира, каждое утро протирала столики в *Kahve Diyarı*, семейной кофейне с треснувшей вывеской. Ее младший брат Джем, хрипло напевая турецкий рок, разгружал ящики с фасолью, пока шеф-повар Мурат ругался на сломанную кофемашину. «Опять эти проклятые провода! — бросал он, швыряя гаечный ключ. — Асли, не забудь отнести заказ в мечеть: пять кило чечевицы и три коробки рахат-лукума». По дороге она сталкивалась с Эмиром, сыном владельца
Эмир забивал молотом по раскалённому металлу в своей мастерской возле Галатского моста, когда к нему ворвался младший брат, Каан. «Отдай отцовские чертежи, – хрипел Каан, пахнущий ракией. – Ты даже в университете не был, зато мастерскую себе забрал». Эмир вытер сажей лицо, швырнул ключи на верстак: «Мать в больнице, а ты как шакал на мясо». За окном кричали чайки, а соседский мальчишка Мурат замер у двери, роняя сумку с учебниками. На следующее утро Эмир нашёл в ящике с инструментами конверт с
Знаешь, иногда кажется, что наша реальность вот-вот сорвётся в какую-нибудь антиутопию — и этот фильм будто подглядел за моими кошмарами. Представь: экология рухнула, воздух напоминает грязную тряпку, а люди… Большинство еле выживает, царапая землю ногтями. А элита? О, эти ребята устроились в своих стеклянных башнях-пузырях, с плантациями под куполом. Как те тепличные помидоры — гладкие, бездушные, в идеальном вакууме. Главный герой, Эрол, генетик — не сухой учёный в халате, а парень с нервным