Радхика Шарма, 28-летняя аналитик из ветхого офиса в районе Бандра (Мумбаи), случайно натыкается на папку с поддельными отчетами, спрятанными под стопкой устаревших договоров. «*Это не ошибка, тут цифры повторяются как мантра*», — бормочет она, переписывая данные в блокнот с облупившейся кожаной обложкой. Вечером, в переполненной авторикше, она звонит брату-журналисту Викашу: «*Встречайся у чайвалы возле станции. Принеси то, что я оставляла в тумбочке*». На встрече Викаш суёт ей диктофон —
Раджив, 23-летний уличный художник из трущоб Дхарави, находит в развалинах храма Элефанты бронзовый амулет с девятью гранями. Вместо того чтобы продать его туристам у вокзала Чатрапати Шиваджи, он вешает находку на шею — с того дня запах жареных самос из соседней лавки начинает вызывать у него приступы ярости. "Ты как зомби, бхай", — смеется его друг Амит, разливая чай в жестяные стаканы, но перестает смеяться, когда Раджив вцепляется ему в горло из-за пересоленного карри.
В деревне под Джодхпуром каменщик Арджун с утра замечает трещину в стене своей хижины — кирпичи крошатся от жары. Его жена Мина, разливая чай в жестяные кружки, упоминает долг за воду: «Сахиб прислал мальчика. Говорит, если к полнолунию не отдадим, заберёт осла». Арджун молчит, разминая ком глины под ногой. Вечером на базаре его друг Балу показывает синяк от удара полицейской дубинкой: «Сказали, моя тележка мешала «туристам». Туристы — это те, кто пьёт виски на террасе отеля «Шафран»». На
Знаешь, иногда кажется, будто судьба специально подкидывает людям одинаковые имена, чтобы запутать нас в паутине их жизней. Вот, например, три Давида... Кажется, будто кто-то свыше экспериментирует — мол, посмотрим, как одно имя заиграет в разных уголках планеты. Первый — лондонец 70-х. Тридцать лет, а уже в петле у мафиози, который держит в кулаке весь азиатский квартал. Представь: дождь стучит по крышам, пальто промокло насквозь, а он бегает по темным переулкам с чемоданом, где даже не хочет