Лукас, слесарь с завода в пригороде Кордовы, каждое утро заворачивал чёрный хлеб с салями в газету. Его руки пахли машинным маслом даже после дешёвого мыла из автомагазина. Дома Марта, жена с потрескавшимися от моющих средств ладонями, перебирала квитанции за свет: «Опять тариф подняли. А Софии на экскурсию в Ла-Плату — 450 песо». Он молча ставил на стол бутылку «Фернет-колы», глядя, как дочь рисует в тетради кратер Тупунгато — география её единственная пятёрка. В пятницу бригадир Карлос, жуя
Лукас, худощавый парень из Буэнос-Айреса с татуировкой ягуара на запястье, находит в старом чемодане отца карту с пометками в районе Ла-Боки. Вместе с сестрой Мариной, которая торгует лепешками на рынке Сан-Тельмо, он раскапывает конверт с ключом от склада в Нуэво-Ларедо. «*Папа говорил, что граница — это иллюзия*», — бросает Марина, разглядывая ключ под светом неоновой вывески кафе. В Мехико уличная художница Кармен, заклеивающая плакаты с пропавшими девушками, сталкивается с Лукасом в
Представь: Патагония, шестидесятые. Немецкий ветеринар — ну, типа добряк с акцентом — случайно сцепляется с аргентинской семьёй. Ева, Энцо, их трое детей — все такие наивные, будто из старой открытки. "Поехали с нами в Барилоче!" — предлагают они. А что? Городишко тихий, озёра, леса… Идеальное место, чтобы начать всё с нуля. Ну и наш «доктор», конечно, соглашается — кто ж откажется от крыши над головой да улыбок благодарных хозяев? Вот только Лилит, их младшая, 12 лет — бледная,