Карел Блажей, следователь из пражского участка, просыпается на кухне с пустой бутылкой сливовицы и запиской от жены: *"Забери Ленку из школы. Я не вернусь"*. В участке ему вручают папку с фото трупа мужчины в помятом костюме. Документы в кармане — Ярослав Горак, умерший год назад от инфаркта. Патологоанатом Иржи, жуя булку с маком, бросает: *"Сердце здоровое. Кто-то перестраховался — вколол адреналин, чтобы точно прикончить"*. Карел едет на кладбище. Могила вскрыта, внутри
Ева, биохимик с привычкой крутить в руках старый ключ от лаборатории, обнаружила аномалии в данных по синтезу белка. Ее коллега Катержина, затягивая сигарету у вентиляционной шахты за зданием института в Праге, бросила: «Ты уверена, что это не глюк старого спектрометра? Маркета из отдела логистики вчера опять жаловалась на поставки — вместо фенилаланина прислали коробки с детским питанием». В подсобке, пахнущей формалином, Ева наткнулась на записи предыдущего руководителя проекта — формулы,
Эва, учительница литературы в пражской школе на улице Йираскова, каждое утро заваривает кофе в синей эмалированной турке, которую Ондржей, ее муж-архитектор, когда-то привез из Стамбула. Он задерживается на стройке нового офисного центра у реки, а она, проверяя тетради с сочинениями, натыкается на фразу ученицы: «Любовь — это когда папа моет мамину чашку от кофе, даже если опаздывает». В пятницу вечером, пока Ондржей рисует фасадные схемы, Эва надевает потрепанный свитер с оленями, едет