Мариана, 16 лет, каждое утро копалась в прибрежном песке возле хижины деда в Назаре. В тот день под слоем водорослей она нашла потёртый медный медальон с треснувшим стеклом. "Ты опять за старым хламом копаешься?" — Карлуш, её сосед с облупившейся рыбацкой лодки, щурился на солнце, чиня сеть с узлами, пахнущую гнилой тиной. "Это не хлам, тут буквы… ‘L.S.’, видишь?" — Мариана протерла грязь рукавом жёлтого плаща, пока ветер трепал её чёрные волосы с выгоревшими прядями. К
Мигель, 17 лет, рыбачит на пустынном пляже возле Кашкайша, когда волны выбрасывают на берег потёртый блокнот с инициалами отца, пропавшего год назад. Внутри — схема монастыря Жеронимуш, заметки о «братстве Авиш» и рисунок акулы с человеческими глазами. Вечером в таверне «О Шавес» бармен, почесывая шрам на щеке, бормочет: «Твой старик спрашивал про подвал под часовней Св. Иеронима... Там сейчас только крысы да туристы». Мигель замечает, как дрожат пальцы мужчины, когда тот наливает *виньо
Жоао Алмейда, министр экономики, застрял в своей квартире в Алфаме — окна забраны решетками, а дверь охраняет двое полицейских в черной форме. Утром он находит под ковриком записку с номером швейцарского счета и надписью *«Они знают про Мадейру»*. Жена Марта, разливая кофе, спрашивает: «Опять не спал? Дети спрашивают, когда ты починишь велосипед». Жоао молча сминает бумагу, глядя на трамвай №28, грохочущий по узкой улице. В кабинете премьер-министра ему показывают фото — он в пиджаке с
В старом районе Алфама, Лиссабон, трое подростков — Мариана, Раул и Инес — каждую пятницу пробираются в заброшенный кинотеатр *Эшпиньяль* через разбитое окно в подсобке. Мариана, в потёртой кожаной куртке, тащит сумку с пиратскими кассетами 90-х: «Смотри, *Осамен* нашли в гараже у дяди Жуана», — тычет пальцем в плёнку с потёртым лейблом. Раул, разбирающий старый проектор, хмурится: «Опять звук глючить будет», — но уже чистит линзы тряпкой, пахнущей машинным маслом. Инес, сидя на сцене, рисует
Представь, что ты гуляешь по узким улочкам Лиссабона, где трамваи скрипят на поворотах, а из открытых окон льётся меланхоличное фаду. Вот тут-то и начинается вся история — с обычной девчонки, которая видит сны наяву. Ну, типа, буквально. Она просыпается, а на ладони царапины от событий, которых не было… или были? Португалия тут не просто фон — она живая, дышит, как старый моряк, рассказывающий байки в портовой таверне. То волны Атлантики бьются о скалы, словно пытаются что-то предупредить, то в