Раджа Шарма, 23 года, в рваной кожаной куртке, протискивался через толпу на рынке Кроуфорд в Мумбаи. Рядом Мира Дешпанде, её сари в синих узорах слипалось от влаги, пока она перекрикивала шум рикш: «Третий пожар за неделю — все в радиусе двух километров от храма Вирупакши. Случайность?» Раджа вытащил из кармана обгоревший медный амулет с выбитой надписью на санскрите, найденный в пепле лавки специй. «В «Агни-пуране» говорится о ритуалах, где огонь пожирает только грешников. Но здесь...» — он
В деревне Аллакурти на юге Тамилнада старый портной Раджадурай каждый вечер чинит сари соседкам на веранде своего дома, заваленной коробками ниток и обрывками ткани. Его дочь Приямбада, закончив колледж в Ченнаи, вернулась домой с идеей открыть ателье по пошиву современной одежды. «Зачем тебе эти джинсы шить? — ворчит Раджадурай, поправляя очки. — Наши клиенты за *павадаи* платят, не за твои городские выкрутасы». Приямбада, не отрываясь от швейной машинки, бросает: «А ты спросил, сколько
Мини, 25-летняя оператор колл-центра из Кочи, каждое утро пробиралась через пробки на мосту Вамбанад, жуя пару жареных бананов из ларька у дороги. Отец, Раджагопал, плотник с мастерской на заднем дворе, за завтраком из *путту* и бананов ворчал: «Соседи спрашивают, когда ты выйдешь замуж. Ты даже *чаю* не успеваешь выпить — вечно в наушниках!» Мини, закатывая глаза, бросала: «Пусть лучше спросят, сколько я заработала в этом месяце», — и убегала в офис, где клиенты орали про сломанные роутеры.