Лиза, 14 лет, переезжает с семьей в полуразрушенный коттедж на окраине Блэкпула. Отец, электрик с вечно перепачканными в масле руками, ковыряется в старом щитке, бормоча: «Здесь провода словно паутиной опутаны». За окном — заброшенные качели «Смертельный вираж», где ржавые сиденья скрипят на ветру. Ночью Лиза слышит свист — не из леса, а из-под земли — и видит в окно силуэт в цилиндре, растворяющийся у карусели. На заправке местный парень Макс, 15 лет, в рваной косухе, предупреждает её,
"Ох, если бы мне в детстве показали эту парочку! Зак — тот ещё сорванец, вечно носит куда-то, как будто батарейки в него встроили. А его друг Кряк… Ну, утка так утка, да? Только этот пернатый — настоящий ураган в пуху! То в лужу шлёпнется с воплем «Это был расчёт!», то на яблоню влезет за шишкой (ну, вдруг пригодится?), а Заку только и остаётся, что бегать следом, пока они вдвоём по свету кувыркаются. Честно, иногда завидую — где они столько приключений берут? То ли Кряк их клювом
О, вы помните тот самый мультик про рыжего парня в каске и его команду говорящей техники? Боже, да я до сих пор невольно топаю ногой, когда вспоминаю заглавную песенку! Эти грузовички с моргающими фарами вместо глаз — они ж были как живые, честное слово. Помните, как все вместе орали "Справимся?" и тут же бодро "Да-да-да!"? У меня в детстве из-за этого рефлекс выработался — даже сейчас, если кофе проливаю, мысленно кричу "Мы всё починим!" А ведь если подумать — там