Thomas Bonifield

Эмили, 12 лет, в рваных варежках, копается в подвале дома на окраине Фэрвью — городка, где фабричные трубы давно заржавели. Между коробками с паутиной натыкается на механического ангела с треснувшим крылом. «Ты кто?» — тычет в него фонариком. «Ной. Мне нужно в мастерскую на Пайн-стрит до полуночи», — скрипит игрушка, показывая на шее гравировку *«С.Р., 1987»*. В кухне, где обои отклеились, отец Эмили, Томас, моет кружку с кофейными пятнами: «Снова эти фантазии? Мама бы…» — обрывает сам,