Испания находится не в лучшем для себя положении. Безработица, забастовки, голод – все это приводит к хаосу, панике произволу. Люди выходят на улицы лишь с одной целью – донести до власти своё недовольство и то, что так жить нельзя. Он готовы на всё, чтобы только их услышали. А в это время законники и те, кто являются яркими представителями правопорядка, готовы на всё, чтобы только использовать ситуацию в свою сторону. Они трактуют закон так, как им выгодно и делают всё, чтобы нажиться на тех,
Карла, 22 года, каждое утро замешивает тесто в крохотной пекарне в районе Грасия. Ее младший брат Луис, вечно с наушниками в ушах, развозит заказы на потрёпанном велосипеде, врезаясь в туристов у Каса-Батльо. В четверг, когда из духовки вытаскивали *ensaimadas*, в дверях появился Марио — студент-архитектор с блокнотом, где вместо чертежей были карикатуры на соседей. «Твои булочки пахнут так, будто тут замешали солнечный свет», — пробормотал он, пряча краску на щеках за шарфом *barça*. Карла
Карлос, затягиваясь сигаретой у подъезда полицейского участка на улице Толедо, щурится от утреннего солнца. В кармане его мятых брюк жужжит телефон — сообщение от Евы: *«Нашли следы крови в гараже на Авенида-де-лос-Торерос. Приезжай, пока местные не затоптали всё»*. Внутри здания Мигель, разливая в треснутые кружки кофе из автомата, ворчит на заедающий принтер, который печатает фото с камеры наблюдения — размытый силуэт в чёрной ветровке возле мусорных контейнеров. Ева, поправляя прядь рыжих
Знаешь, как бывает — обычный день, везешь детей из школы, кондиционер дует, а в голове мысли о кредитах и отчетах. И тут внезапно звонит телефон — номер скрыт. Беру трубку, а там голос… хриплый, будто из преисподней вытащили. Говорит: «Под тобой бомба. Денег соберешь — выживешь. Не успеешь — бах». И тишина. Сердце сразу в пятки — в прямом смысле. Смотрю на сиденье, вроде ничего не торчит, но спина уже мокрая. Дети сзади смеются, мультики смотрят. Хочется крикнуть: «Притихните!», но язык ватный.