Представляешь, эти две лабораторные мышки — Пинки и Брейн? Ну, те самые, что каждую ночь носились по экранам в середине девяностых! Вот уж кого точно перекормили генной инженерией. Брейн — этакий Наполеон в шкурке грызуна, с манией величия и планами захвата мира, а Пинки... Боже, он будто собрал все осколки безумия, которые Брейн потерял по дороге. Его тараторка и прыжки по потолку — это же чистейший абсурд в мехах! Знаешь, что меня в них цепляет? Они как Икар и Дедал в мышином обличье. Каждую
Представляешь этого типа? Ну, который вечно тортсет, будто он центр вселенной, даже когда тупит в стену. Кажется, что в любой ситуации он такой: *«Щас разберусь парой ударов ногами и улыбкой с подмигиванием — девчонки обалдеют!»*. Ага, конечно, Джонни… Мускулы — хоть гору сдвигай, волосы — будто их расчёсывали ветром из рекламы шампуня. Но внутри черепа? Пустошь, брат. Тишина. И ведь что смешно — он свято уверен, что каждая девушка на планете мечтает стать его «бэби». Серьёзно? Ну ладно, внешка