В жизни Нади Дьяконовой, скромной продавщицы из маленького деревенского магазина, происходит неожиданный переворот. Её спокойное существование вмиг превратилось в череду испытаний, когда она узнала о кредите, взятом её мужем Михаилом без её ведома. Ситуация усугубляется тем, что Михаил, не посоветовавшись с Надей, решил начать новую жизнь с соседкой Лерой, оставив Надю с долгами и под угрозой потери дома, так как кредит был взят под залог их совместного жилья. Однако, вместо того чтобы
Аня и Наташа, две молодые специалистки из разных профессиональных сфер, приезжают в Лисьегорск — тихий городок, который станет для них новым местом работы и испытаний. Они присоединяются к команде участка №13, где Аня начинает свою деятельность терапевтом в местной поликлинике, а Наташа занимает позицию участковой оперуполномоченной. С самого начала их прибытия становится ясно, что жизнь в Лисьегорске будет всё, кроме скучной. Участок №13 быстро демонстрирует свою славу одного из самых
Из музея украдена скульптура богини Клото, являющейся частью знаменитого триптиха. На месте преступления вместо статуи оставлен эклер — характерный знак, который указывает на дело рук известного вора по кличке Кондитер. Расследованием этого дерзкого ограбления занимаются хмурый опер Воронин, очаровательная дама-майор Ковалева и молодой оперативник Нагайкин. Предположив, что Кондитер намерен заполучить весь триптих, они решают устроить засаду в новогоднюю ночь дома у писательницы Шаховой, где
Семья Захаровых — Александра, её мать Евгения Петровна и пятнадцатилетняя Полина — живёт в уютном доме губернского города. Полина, мечтая о большом будущем, решает поступить на учёбу в Петербург. Когда мама отказывается дать разрешение, упрямая девушка принимает неожиданное решение — она хочет найти отца, которого никогда не видела. Александра, не желая рушить семейное спокойствие, ищет выход. Она нанимает Дмитрия, бывшего КВНщика, чтобы он сыграл роль "папы". По её замыслу, Дмитрий
Игорь, инженер с местного завода, копался в панели управления старого компрессора, когда экран внезапно погас. «Опять эти скачки», — бросил он через плечо напарнику Семёну, вытирая машинным маслом руки о рваную спецовку. В углу цеха гудел вентилятор, не справляясь с запахом солярки. Вечером, заедая вчерашний борщ чёрным хлебом, он чинил «Жигули» в гараже — мотор упорно не заводился. Вика, его соседка, в это время проверяла сочинения девятиклассников. «Ты опять про НЛО написал, Витя? — вздохнула
Лиза, в потёртом синем халате, вытирала пыль с чёрного рояля «Беккер» в гостиной особняка на Рублёвке. Под замшевой тряпкой нащупала записку — «Этюд до-диез минор, такт 12» — и села за инструмент, забыв про немытую посуду в кухне. Хозяйка, Елена Петровна, ворвалась с мокрым зонтом в руках, услышав музыку: «Ты в нотной грамоте шаришь?» Горничная выронила тряпку, пробормотала: «В детстве папа показывал...» На следующий день барыня принесла потрёпанный сборник Шопена: «Сыграй это завтра. Гостей
Марина, живущая на краю деревни за ржавым забором, каждое утро проверяла засушенную полынь и беладонну на чердаке. Анфиса, её дочь, носила воду из колодца, обходя лужи после вчерашнего дождя. «Не подходи к избе Галиных, — говорила Марина, заворачивая коренья в холщовый платок, — опять про сглаз бормочут». В лесу, где она собирала зверобой, мужики из бригады лесорубов наткнулись на обгоревший чурбан с вбитыми гвоздями. «Это её рук дело», — прошипел Степан, вытирая смолу с топора, когда Марина
Лера, 16 лет, каждое утро проверяла рацию отца в старом домике у бухты. Ее отец, Николай Петрович, рыбачил на «Чайке» — баркасе с подтекающим днищем. В поселке осталось пять семей: старуха Марфа чинила сети за пачкой «Беломора», братья-близнецы Глеб и Слава таскали ржавые якоря на свалку возле заброшенного завода. «Опять штормовой закрыли порт, — хрипело из рации, — проверь, не отсырел ли транзистор». Лера, вытирая руки об замасленный фартук, копалась в проводах, пока на столе не закипал чайник
Артем, детектив с облупившимся погоном на плече, тыкал пальцем в фотографию Лиды. На полу у ее ног — рассыпанные таблетки от давления, на подоконнике — окурок с помадой. «Смотри, опять нож в левом боку, — бормотал он Виктору, перебирая ворох бумаг. — Но перчатки снял, как в том случае с таксистом». Виктор, жуя булку с изюмом, хмыкнул: «Бабка снизу клялась — видела мужика в косухе. Говорит, вонял бензином». В кабинете пахло сыростью и старыми папками, на стене — пятно от чая, расплывшееся как
Артём, следователь из Екатеринбурга с привычкой теребить мятую пачку «Примы», жил в пятиэтажке возле заброшенного завода. Его квартира пахла старыми книгами и щами, которые варила соседка. На столе — ворсистый коврик с пятнами от чая, где он каждый вечер раскладывал фотографии жертвы: мужчина в чёрном пальто, найденный у городского пруда с ключом-брелоком «Свердловск-Пассажирский» в кармане. «Лида, тут не просто убийство», — бросил он напарнице, перебирая записи звонков. Лида, ветеран МВД с
Лида, 23 года, втискивается между репетициями в консерваторском подвале Екатеринбурга и подработкой в кафе "Метроном". Её соседка по общежитию, Таня с фиолетовыми волосами, вечно ворчит: «Опять твои гаммы в шесть утра – я ж водителей такси обучаю!» В пятницу Лида забирает мать, Ольгу Николаевну, с часового завода – та приносит в съёмную двушку на Уралмаше банки солёных опят и бубнит: «Бросила бы ты это пьяное Чайковского, вышла за Сережу. У него гараж свой». На рояле «Красный октябрь»
Антон с пятого этажа три дня не может починить кран — вода хлещет на плиту, заливает соседей снизу. «Опять Лузгины затопили!» — орет снизу баба Таня, стуча шваброй по потолку. На третьем этаже Марина, медсестра из соседней поликлиники, перевязывает руку подростку Диме, который пытался спуститься по водосточной трубе за кошкой. В лифте пахнет хлоркой и краской: кто-то из верхних квартир рисует на стенах «2020» и стирает тряпкой. Вечером в чате дома всплывает голосовое сообщение от пенсионерки
В Санкт-Петербурге Анна, медсестра с облупившимся лаком на ногтях, каждый день протирает спиртом стойку в регистратуре больницы. Её муж Дмитрий, водитель автобуса №47, после смены заходит в гараж на окраине, где пахнет машинным маслом и старыми шинами. Их дочь Лиза, 15 лет, красит губы фиолетовой помадой в школьном туалете, пока учительница кричит через дверь: «Марьина, вызову родителей!». Однажды Анна находит в кармане халата записку: *«Ваш муж знает, где Ира»* — имя сестры, пропавшей год
Лиза, в фартуке с засохшим пятном вишнёвого варенья, переставляла сахарницы в кафе на Невском. Андрей, с гитарой за спиной и потёртым пледом в руках, заказал эспрессо и спросил: «Ты же не против, если тут пару аккордов сыграю? Клиентов приманим». Вечерами он возвращался, пахнущий дымом от рататуя в соседнем ресторане, и они шли к ней в коммуналку — через двор с разбитыми качелями, где Лиза в детстве сломала руку. «Слушай, вот тут риф не клеится», — бормотал он, закусывая карандаш. Она смеялась:
Вся жизнь Алены, матери-одиночки, крутится вокруг одной мысли: как собрать деньги на операцию дочери. Четыре года — а у малышки уже такая взрослая беда. Отец, пенсионер, сам на лекарствах копейки считает, а Дима, её парень, вроде и любит, но помочь не может — зарплата у него так себе. Ну и что делать? Сидеть сложа руки, пока время уходит? Нет уж, Алена решается на крайность — стать суррогатной матерью для своей начальницы, Клавдии Сергеевны. Та годами клиники оббегала, врачей умоляла — всё без
Представь: младший брат Вадика вляпался в ограбление, а их мать ставит ультиматум — или он спасает сорвиголову от тюрьмы, или она... ну, сама знаешь. И вот наш герой, скрипя сердцем, бросает Катю, свою девчонку, и женится на Инне — дочке местного начальника, которая за ним как тень ходила. А Катя просто испаряется. И даже не пискнула, что носит под сердцем его ребенка. Жесть, да? Прошло пять лет. Вадим уже не тот парень из захолустья — костюм дорогой, должность, все дела. И вдруг — бац! —
Макс, 23 года, в мятом клоунском костюме с треснувшим носом-пуговицей, развозил тележку с лекарствами по коридорам детской больницы на окраине Москвы. Стены — облупившаяся зеленая краска, полы скрипели, из столовой тянуло запахом тушеной капусты. В ординаторской его ждал Григорий Павлович, 58 лет, бывший сапер из Афганистана, с перебитой ногой и тростью из орехового дерева. «Опять эти крысы с бензопилами приходили», — хрипел Гриша, доставая из сейфа обрез с примотанной изолентой кобурой. Макс,
Знаешь, эта история про Валю и её семейку — просто огонь! Вот живут они с Мишей в Москве, двое малышей — Пашка и Славик. Вроде бы идиллия, да? Ан нет! Свекровь Лариса Васильевна как чёртик из табакерки — вечно лезет в их жизнь. То квартиру свою огромную не поделит, то советы раздаёт, будто они пятилетние. Дошло до того, что Валя с Мишей сбежали от неё на съёмную квартиру — хоть тесновато, зато нервы целее. Ну ты понимаешь, наверное… А тут бац! Лариса Васильевна, видимо, соскучилась по драме.
Представляешь, жила-была Шура – симпатичная вдова 45 лет, душа нараспашку. Всю себя положила на сына Игоря, его молодую жену и внука, ютились в одной квартире. Работала бухгалтером, копейку к копейке, а эти… Ну сынок-то, я тебе скажу, совсем голову потерял! Влюбился в свою стервозную женёнку как мальчишка – та ему и изменяет, и мать родную готов продать, лишь бы её не расстроить. Дошло до того, что Шурину квартиру начали менять на какую-то трущобу-коммуналку. Представляешь? Всю жизнь вкалывала
Представляете, такая звезда как Сашка — ну, вы знаете, Александра Гринева — и вдруг погибает. Тридцать пять лет, весь мир у ног, а жизнь обрывается на пике… И ладно бы просто трагедия, но тут всё пахнет жуткими тайнами. До сих пор не могу поверить, честно. Её же фанаты до сих пор кричат, что это фейк, что она где-то в джунглях прячется. Ага, конечно, только сердце-то Сашино теперь в груди у какой-то девчонки — и это уже не метафора. Кого только не подозревают! Бывший муж — ну, тот, что после
Знаешь, есть такая история про джинна — не того, что исполняет желания, а того, которого когда-то буквально разорвали пополам. Представляешь? Добрую часть засунули в один кувшин, злую — в другой, и кинули оба в реку, типа «разбирайтесь сами». Ну а что вы хотели от древних? Всё гениальное просто, даже если это полудобро-полугадость. И вот спустя века кувшины всплывают — один попадает в руки 12-летнему пацану (ну конечно, кому же ещё!), а второй — какому-то антиквару с жадными глазками. Ты сразу
Знакомо это чувство, когда жизнь будто зажала в тиски? Вот представь: крохотная квартирка, где вечно натыкаешься то на мамины лекарства, то на игрушки сына. Она вкалывает на двух работах, а к вечеру валится с ног — где уж тут мечтать о романах или посиделках с подружками? Серые будни, кажется, затянули намертво. Но тут её подруга-выручалка, которая у богатых уборки делает, подкидывает идею: «Слушай, а давай к друзьям моего жениха махнём? Там такие палаты — глаза разбегутся!». Ну а чего терять?
Вот, представляешь, жил-был майор Рогозин — ну такой принципиальный мент из ОБЭПа, который всех доставал своим «правдолюбием». Ну знаешь таких: упёрся лбом в принципы, бумаги тычет, а начальству как кость в горле. Ну и наградили его, конечно — после одной операции, где всё пошло под откос, парня «по состоянию здоровья» на пенсию списали. Ага, типа: «Ой, бедняжка, иди-ка ты домой, герой». Чисто слили, потому что замучил всех своим характером — ни подмажешь, ни купишь. Да ещё и жена, видимо,