В глубинах души Кан Мин-хо, профессионального инвестора с несгибаемым характером, царила ледяная тишина. Смерть отца, бывшего президента крупной компании, оставила в его сердце неизгладимую рану. Вслед за этой трагедией последовало изгнание из собственной компании, когда пост президента захватил его родной дядя, чьими мотивами двигала жажда власти и контроля. Ошеломлённый таким поворотом событий и потерей веры в справедливость, Мин-хо погрузился в мир финансовых манипуляций и холодного расчета,
Джин втирает тряпкой плесень в углу комнаты 9, пока Соён разбирает коробки с потёртыми корешками книг. На полу — трещины, повторяющие узор разбитой кафельной плитки. Соён натыкается на старый «Самсунг» с плёнкой: «Смотри, тут ещё заряжено». Щелчок затвора. На экране вместо пустой комнаты — детские ручки, вцепившиеся в плюшевого зайца с оторванным ухом. Запах ладана с третьего этажа смешивается с гнилью из вентиляции. «Выброси эту штуку», — Джин тычет в фотоаппарат, но Соён уже снимает забитую
Пак Хёнсу, мясник из переулка возле рынка Тондэмун, вляпался в историю с поддельными лекарствами. Его младшая сестра, Соа, задыхалась в углу их квартиры с облупившимися обоями: «Опять не хватит на аренду…» В тот же вечер он нашел в ящике с замороженной свининой конверт с деньгами и запиской: «Передай Чанмину до завтра». Чанмин, местный завсегдатай ночного клуба «Синяя Сорока», исчез на следующее утро, а Хёнсу получил удар трубой по спине от лысого типа в кожаном пальто. Чхве Миран, медсестра из
Чансу, с гитарой в потёртом чехле и синяком под глазом, въезжает в трёхэтажку возле порта Инчхона. Квартира сестры Миён пахнет сыростью и рыбой — окна выходят на конвейерный цех. Утром он находит племянника Минджу, 14 лет, спящим на кухонном полу в наушниках с треснутым динамиком. «Твоя мать в ночную смену ушла?» — бормочет Чансу, разогревая в микроволновке лапшу. Минджу тыкает в телефон: «Не ори, я не глухой». В шкафу Чансу находит старые струны, обмотанные изолентой, и пытается настроить
Знаешь, есть такие истории, где у героини вроде бы всё есть — деньги, красота, дворец вместо дома... Ну, типа, открывай рот — золотые ложки сами падают! Но вот загвоздка: эта Кан Хе На, хоть и принцесса в шелках, не может купить себе самую простую штуку — искренние чувства. Представляешь? Всё богатство мира, а сердце пустое, как коробка от дорогих духов. И тут появляется он — этот Со До Чан. С виду скромный парень, управляющий, но... Чуешь же подвох, да? Лично я с первых кадров думала: