Императорский вальс (1948)

В Вене 1901 года американец Джимми Харпер, продавец фонографов в помятом котелке, толкается у ворот Шёнбрунна. Он пытается втереться в доверие к камергеру барону фон Шпрингелю, суя тому визитку: «Современная музыка без фальшивых нот! Артист в каждом доме!» Барон морщится, поправляя монокль: «Ваш ящик уродует мелодию. У нас тут Штраус, молодой человек, а не кабацкие частушки». Джимми, жуя жвачку, парирует: «Штраусу бы понравилось. Он же не слышал, как его вальс трещит через мою диафрагму». За спиной барона мелькает юная графиня Эльза фон Эберштадт — она прячет смех в кружевной платок, случайно уронив веер.

На балу в Хофбурге Джимми, в сюртуке с чужого плеча, учит Эльзу «американскому вальсу» — к ужасу её тётушки, герцогини Вильгельмины. «Вы танцуете, как конюх!» — фыркает та, хватая племянницу за рукав. Эльза, отодвигая тётку стаканом лимонада: «Конюхи хотя бы не считают шаги». Джимми между тем чинит фонограф кайзера, подкладывая под пружину серебряную вилку. «Искусство требует жертв, — бормочет он, — хоть бы не грохнуло при демонстрации». Позже, в саду, Эльза признаётся: «Папа разорился на скачках. Меня сватают за того дурака фон Шпрингеля». Джимми достаёт из кармана смятый билет на пароход: «Завтра в восемь. Нью-Йорк — вот где вальсы громче». Эльза молчит, поправляя брошь с фамильным сапфиром.