Макбет (1948)

В дождь, затянувшем фабричные кварталы Лодердейла, Дункан Глостер, седой шериф с кисетом табака в нагрудном кармане, хрипел о "новых патрулях у элеватора" за стойкой бара *Кривой Якорь*. Макбет Клейн, в мокром плаще и с ожогом на левой руке от войны, крутил пустой стакан. "Старые раны болят перед грозой", — бросила Мэйбл, его жена, позже, чиня проводку в их квартире над прачечной. Ее пальцы дрожали, когда она вытащила из шкафа пистолет в масляной тряпке: "Дункан завтра умрет. Ты будешь шерифом".

Через три дня Макбет, стиснув жезл с гравировкой "1944 — Верден", смотрел, как кровь из-под тела лесоруба Банко растекается по щелям в бетоне лесопилки. Мэйбл, стирая пятна на занавесках, кричала на соседку-гадалку, принесшую пакет с печеньем и сплетни о "трех старухах у угольных складов". Ночью в участке, где пахло плесенью и кофе, Макбет разбил кулаком банкомат — на экране мелькали цифры, как в детском кошмаре. "Кто там?" — рявкнул он в пустоту, услышав скрип шин Малькольма, сына Дункана, чей джип уже сворачивал к городу с отрядом из Рокленда. Мэйбл, задыхаясь от астмы, уронила флакон с нитроглицерином в раковину, забитую волосами.