Пляжный домик (1977)

Марчелло, затянув сигарету «Мальборо», разглядывал трещину на потолке веранды. В кухне Карла гремела кастрюлями — варила мидии, ворча, что Лука опять не принес льда. «Хоть раз бы ты, *кретино*, не забыл!» — крикнула она в окно, где Лука, загорелый до черноты, чинил сеть, сплетенную из старых веревок. В бухте Сан-Джорджо пахло солью и гниющими водорослями. Сильвия, дочь Марчелло, прятала под матрасом письма от студента-архитектора из Рима — боялась, что отец найдет. По вечерам они все собирались за пластиковым столом, ели пасту с анчоусами, слушали хриплое радио. Карла шептала соседке Джузеппине: «Если он продаст дом, мы умрем с голоду».

На третий день приехал незнакомец в белом «Фиате» — представился Антонио, двоюродным братом Марчелло. «Ты же знаешь, зачем я здесь», — сказал он, разглядывая фамильные фото на стене. Лука, роя яму для мусора за домом, наткнулся на ржавую коробку с медальоном и выцветшей картой. Сильвия, разбирая белье, нашла в кармане отца счет из больницы Неаполя. «Кому ты звонил в три ночи?» — спросила она, но Марчелло вышел, хлопнув дверью. Антонио тем временем рылся в документах под кроватью, а Карла, заметив пропажу вилки с перламутровой ручкой, впервые закричала на Джузеппину: «Ты всегда зарилась на мои вещи!».