Журавль в небе... (1978)

В посёлке у залива живут брат с сестрой — Витя, коренастый парень в залатанной телогрейке, и Лида, которая всё время носит в кармане куски хлеба для чаек. Он чинит рыбацкие лодки, ворча на смоляные пятна на руках, она собирает водоросли для аптеки, засунув резиновые сапоги по колено в ил. «Опять твои тряпки на верёвке мешают!» — бросает Витя, вытирая лоб, когда ветер с моря швыряет мокрое бельё ему в лицо. Лида, не отрываясь от развешивания сетей, парирует: «Сам как клоп в щели забился — ни света, ни людей». Их дом — бывшая будка смотрителя маяка, где вместо занавесок висят старые карты с дырами от гвоздей.

Однажды Лида притаскивает раненого журавля с подбитым крылом, завернув его в свой клетчатый платок. «Опять ненужное тащишь!» — Витя стучит кружкой по столу, но уже копается в ящике, ища бинты. Птица хрипит, клюёт малька из жестяной миски, оставляя кровавые пятна на полу. «Смотри, как шею вытягивает — точно старуха Шумилова, когда сплетничает», — усмехается Лида, поправляя шину из палочек на крыле. Ночью Витя крадёт из портового склада рыбу, пряча её под куртку, а утром врёт, что «сама выпрыгнула из сетки». Через месяц журавль, хлопая кривым крылом, улетает, а брат вдруг замечает, что маяк давно не красили. «Дождь сольёт всё равно», — бормочет он, но уже тащит лестницу, пока Лида, смеясь, мажет кистью ржавые перила.