Всемирная история, часть 1 (1981)

В пустынных окрестностях Мемфиса фараон Хеопс, обливаясь потом под палящим солнцем, тыкает пальцем в чертежи пирамиды. Архитектор Аменхотеп, стирая песок с глиняной таблички, бормочет: «Семьдесят локтей в высоту, но без дополнительных рабов к следующей луне не управимся». Рядом рабочие в льняных повязках тащат известняковые блоки, скрипя деревянными санями по щебню. Тем временем в Вавилоне писарь Мардук-нацир выводит клинописью на сырой глине: «Если человек украдет вола, заплатит тридцать сиклей серебра». На базаре толстый торговец финиками тычет кулаком в грудь скорченному должнику: «Хаммурапи сам велел – или вернешь зерно, или твоя дочь станет моей служанкой!»

В Афинах Сократ, поправляя потертый хитон, спорит с юным Эсхином у колодца: «Справедливость – это не то, что пишут на стенах храмов, а то, что здесь», – стучит костяшками по груди. На агоре торговка оливками пересчитывает медные оболы, косится на солдат-спартанцев, пьющих разбавленное вино. А в Риме легионер Гай Лициний, царапая стилусом по восковой табличке, пишет жене: «Эти проклятые британцы прячутся в тумане, как тени. Пришли шерстяные носки». В курии сенаторы в запачканных вином тогах шепчутся за мраморной колонной: «Цезарь завтра пойдет в театр Помпея – больше шансов не будет».