Все реки текут (1-2 сезон)

Филлида, с облупившимся чемоданом в руке, высаживается в Ренмарке после крушения *SS Philadelphia*. Местные грузчики в потёртых ковбойских шляпах перешёптываются: «Барышня с парохода? Да она ж до зимы не протянет». Она снимает комнату над трактиром, где по утрам пахнет жжёным кофе и овсянкой. Механик Джек, вечно с масляным пятном на рубахе, спорит с ней у причала: «Вверх по Муррею? Да там мели — наш *Eureka* днище порвёт!» Филлида, не глядя, пересчитывает тюки с шерстью: «Если бояться каждой коряги, лучше в бухгалтеры идти».

К 1890 году её пароход возит муку и консервы от Аделаиды до Албери. В трюме — ящики с ржавыми гвоздями для фермеров, на палубе — Чарльз, журналист с потрёпанным блокнотом: «Вы же понимаете, мисс Бартон, ваш успех — исключение. Женщинам не место у штурвала». Она поправляет шляпу, заляпанную угольной пылью: «А вы спросите у Муррея — он за мной последнее слово оставил». Когда *Eureka* садится на мель возле Эчуки, Филлида лезет в ледяную воду с канатом в зубах. Джек, вытирая руки о брюки, хрипит: «Ну и характер… Река вас, того, сломать пытается, а вы ей — фигу в кармане».