Папа Гринвич-Виллидж (1984)

Джейкоб, худощавый художник с краской под ногтями, таскает холсты по узкой лестнице своей мастерской на Вашингтон-сквер. Его дочь Миа, 14 лет, в джинсовой куртке с нашивкой «NO WAR», чинит велосипед у окна, заляпанного клеем. «Соседи опять жалуются на запах скипидара», — бросает она, вытирая руки об занавеску. Джейкоб ворчит: «Скажи им, что это новая коллекция — *ароматы богемы*». По вечерам они ходят в подвал бара «Кривой фонарь», где барабанщик Эдди, друг Джейкоба с татуировкой ящерицы на шее, играет каверы на The Clash. Миа воровала яблоки с лотка на Мортон-стрит, пока продавец-кореец, дядя Ли, не поймал её: «Ты лучше деньги зарабатывай, а не фрукты кради».

Весной домовладелица миссис Гловер, в мехах поверх халата, начала стучать тростью в дверь: «Аренда поднимается на 30%, или выметайтесь со своими картинами!». Джейкоб заложил часы отца, но денег хватило на неделю. Миа уговорила Эдди устроить подпольный концерт во дворе — повесили гирлянды из старых плёнок, разливали самодельный сидр в жестяные кружки. Роза, хозяйка кафе «Котёл», принесла пироги с ревенём: «Вы тут как крысы, только шумные». Когда полиция приехала из-за жалоб, Эдди заорал в микрофон: «Это не шум, это heartbeat Гринвича!». Вырученные 200 долларов спрятали в банку из-под кофе, но миссис Гловер уже вешала объявление о продаже здания.