Проклятие 2: Укус (1989)

Лука, археолог с потрескавшимися от глины ногтями, наткнулся на амулет в виде переплетенных змей, копаясь в вентиляционной шахте под римской пиццерией. Хозяйка заведения, синьора Риккарди, предупредила: «Здесь воздух пахнет гнилью, даже когда духовенство приходило — не помогло». Он проигнорировал, завернул артефакт в салфетку с пятнами кофе. Через три дня фотограф Сара из Бруклина, отслеживая цепь смертей в Болонье, ворвалась в его квартиру на виа Маргутта — на столе лежали одинаковые снимки тел с синими прожилками на шеях. «Твои находки... — она ткнула пальцем в размытый кадр, — идентичны тем, что прислал мне старик из Киото. Он сгорел в собственном архиве вчера».

В аэропорту Фьюмичино Лука заметил, как амулет нагрелся, прожёг дыру в кожаном рюкзаке. Они влетели в самолет до Нью-Йорка, где торговец антиквариатом Энцо — его бывший однокурсник — уже продал артефакт японской туристке в красном бербере. В подвале её отеля на Манхэттене пахло формалином и соевым соусом: десятки банок с заспиртованными змеями, а на полу — свежий след чешуи. Хироши, сын погибшего архивариуса, встретил их в доках с роллтоном в руках: «Ритуал требует трёх сердец. Ваше время — 48 часов». Когда Сара, раненная в схватке у холодильников, прошептала «Выбирай — я или он», Лука разбил амулет киркой, но тень от бракованной неоновой вывески над головами ещё час извивалась, как гадюка.