Смертельные узы (1991)

Доктор Эдвард Картер, микробиолог из Чикаго, каждую ночь задерживался в лаборатории на углу 5-й авеню и Харрисона. Его дочь Лиза, студентка-химик, приносила ему кофе в потрескавшейся кружке с логотиком Cubs. «Ты снова не спал», — бросала она, глядя на клетку с крысой, которая за минуту сдохла, вцепившись лапами в решетку. Ассистентка Мэй, в очках с толстыми линзами, щелкала ручкой: «Если образец выйдет за пределы холодильника, мы все станем подопытными». Взлом произошел в 3:17 ночи — охранник Эдди услышал, как треснуло стекло инкубатора. Вор в черной балаклаве вытащил ампулу с розоватой жидкостью, споткнулся о провод вентилятора, оставив на полу клочок ткани с запахом бензина и мятной жвачки.

Через два дня у Картера покраснели белки глаз. Он забыл, как зовут коллегу из Лондона, доктора Харгривза, с которым десять лет переписывался о «Проекте Феникс». Лиза нашла в его блокноте химическую формулу, перечеркнутую с пометкой «Мутация — 72 часа». Мэй, разбирая пробирки, прошептала: «Вирус не убивает — он переписывает ДНК. Тот вор… он теперь ходячая бомба». В автосервисе на окраине, где пахло отработанным маслом, рыжий механик Винс, бывший морпех, чинил мотоцикл Лизы. «Парень со шрамом на шее покупал у моего брата поддельные документы», — сказал он, вытирая руки тряпкой. Они встретились в портовом баре: треснувшая неоновая вывеска «The Anchor», лужи пива на столе. Винс достал карту с отметками доков: «Ищи склад №12. Там твой отец хранил резервные образцы». Лиза разглядела в его голосе дрожь — будто он уже видел, как вирус съедает человека изнутри.