Оскорбленная вайфу (2024)

Лейла Харпер, юрист из Сиэтла, три года закрывала ипотеку за квартиру с видом на залив, пока её муж Карсон днём решал кроссворды, а ночью стримил Fortnite. В четверг, разбирая почту между Zoom-совещаниями, она наткнулась на его комментарий под мемом про «кухонных фей»: *«Жена тоже так начинала — сейчас даже лапшу доширак не варит»*. За окном моросил дождь, на плите пригорала замороженная пицца. «Это шутка, Лейл, — хрипел Карсон, не отрываясь от монитора. — Ты ж сама говорила, что феминизм умер». Она выключила роутер, засунула в сумку зубную щётку и папку с договорами аренды — ключи упали в лужу у парковки Whole Foods.

Через двое суток Лейла сидела на кухне сестры Марни в Таксоне, где ковёр пахло шампунем для собак, а холодильник гудел, как дрель. Марни, ветеринар с татуировкой синего кита на запястье, сунула ей чашку с чили: «Ты не мама, чтобы терпеть эту хрень». В баре «Кактус Джек» Илай, бывший одноклассник с шершавыми пальцами гитариста, спросил, помнит ли она, как они крали вино из церкви. В 3:14 утра Карсон прислал фото их пустой спальни — на полу валялся носок с пятном от латте. Пока Лейла рылась в коробках на чердаке, пыльный конверт с наклейкой Hello Kitty выскользнул между досками: письма отца, который оказался не «погибшим дальнобойщиком», а парнем из Феникса, платившим алименты до её совершеннолетия. Звонок Марни с сообщением о сбежавшем лабрадоре перекрыл гудки в трубке — Карсон звонил восьмой раз за час.