Мадам де Севинье (2023)

Элоиза, дочь переплетчика с улицы Сен-Жак, каждое утро протирала пыль с фамильного комода, где лежали письма её прабабки, написанные фиолетовыми чернилами. В лавке мужа, Антуана, пахло кожей и маслом для сапог; он ворчал, зашивая треснувшую подметку: «Опять за книжками торчишь? Клиенты ждут». Однажды между страниц сборника сонетов Элоиза нашла конверт с адресом «Рю де Гранж-Бательер, 12» и ключом. В доме по тому адресу, за занавеской из жатого шёлка, она обнаружила шкатулку с письмами к некоему Огюстену — в них описывались тайные встречи в саду Тюильри, где продавщицы гладиолусов передавали записки в горшках с геранью.

Антуан, заметив пропажу обручального кольца (Элоиза заложила его, чтобы заплатить за расшифровку писем), разбил кувшин с вином об пол: «Ты что, в спекуляции ввязалась? Или любовника завела?». В ответ она бросила в него обрывок страницы с фразой: «Серебряные пуговицы твоего мундира слепят, как ложь». Расследуя связь прабабки с Огюстеном — банкиром, финансировавшим бунт ткачей в 1834-м — Элоиза столкнулась с архивным служителем Люсьеном, который прятал под стойкой регистратуры бутылки с абсентом. «Ищите в описи 12-го года, — шепнул он, забирая у неё монету с профилем Наполеона. — Но там такие имена, что даже стены дрожат».