Авиация Второй мировой войны (1 сезон)

В донецких степях, под рёв Як-9, Иван Кожедуб затягивал кожаные перчатки, поправляя шлемофон с треснувшим стеклом. В кабине пахло бензином и махоркой — механик Васька сунул в приборную панель смятый кисет. «Смотри, комэск, сегодня фрицы как осы», — крикнул техник, хлопая по крылу. Над Сталинградом Александр Покрышкин, разворачивая «Аэрокобру», ловил в прицел мессершмитт. «Третья справа, Николай! Держи высоту!» — его голос хрипел в наушниках. Вечером, в землянке под Курском, лётчики чистили картошку котелком: «Слушай, Петрович, а помнишь, как в сорок втором под Ржевом мотор заглох?». Снег лез в щели брезентовой двери.

На уральском заводе №18, где станки стояли вплотную к закопчённым печкам, Семён Лавочкин спорил с инженерами: «Если не снизим вес шасси, Ла-5 разобьётся на взлёте». Рабочая Мария, обмотав платок поверх ватника, паяла проводку для Ил-2 — пальцы дрожали от холода. «Тыщу раз перепаивала, а они всё горят», — бурчала она, затягивая гайку ржавым ключом. В испытательном ангаре лётчик-испытатель Виктор, щупая обшивку Пе-2, усмехнулся: «Крепче, чем моя первая жена». Через неделю эти штурмовики, с завода, где рабочие спали на стружках, уже бомбили переправу под Кёнигсбергом.