Василиса (1 сезон)

Василиса, девушка с обветренными щеками и косой до пояса, жила в избе с покосившимися ставнями на краю деревни. Ее отец, Иван Степаныч, целыми днями строгал дубовые доски для гроба старосты Петровича, ворча: *«Небось, опять водкой пахнет от заказа — старый хрыч на ногах-то еле держится»*. По вечерам, разливая чай из закопченного самовара, он бубнил про кузнеца Григория: *«Жених хоть куда — дом каменный, руки как лопаты. Замуж пора, а то скислись вся в книжках этих...»* Василиса, пряча под скатерть потрепанный томик Пушкина, бросала в окно: *«У Гришки ногти черные. И смеется как жеребец»*.

В субботу, собирая морошку у Чертовой топи, она нашла в кустах раненого мужчину в городском пиджаке. Тащила его полкилометра до бани, спотыкаясь о корни, пока он, бледный, шептал: *«Алексей... из Питера... не к священнику, понимаешь?»* Через три дня, когда казаки обыскивали амбары, а староста тыкал Ивану Степанычу в грудь наганом: *«Где смутьян, а? Всю деревню в огне из-за вас!»*, Василиса прятала Алексея под овчинным тулупом в хлеву. *«Завтра через болото выведу»,* — говорила она, разминая ему онемевшую руку. Он смеялся: *«В городе теперь трамваи, электричество. Ты бы видела...»* Утром, перед уходом, она сунула в карман отцовский медный крест — Иван молча кивнул, сунув ей в подол краюху с тмином.