Десантура (2 сезон)

В горном ущелье Северного Кавказа старлей Сергей Марченко курит в сторонке, пока его рота разгружает ящики с патронами из бронетранспортера. Ефрейтор Ковалёв, с перевязанной рукой, сплёвывает в пыль: «Опять сухой паёк? У меня уже третьи сутки изо рта пахнет тушёнкой». Рядом рядовой Гусев, новичок из Воронежа, нервно теребит затвор автомата — учится не успел, сразу в горы забросили. Вечером, пока чистили стволы, сержант Ткач рассказывал про местного «барыгу», который меняет сигареты на тёплые носки. Марченко прервал болтовню: «Завтра в пять — на рекогносцировку. Кто проспит — копытами отбивать буду».

Через два дня их накрыли миномётным огнём возле разрушенной мечети. Ротный связист, Петрухин, кричал в рацию: «Кедр-12, блядь, где поддержка?!» — но эфир шипел пустотой. Ковалёв тащил раненого Гусева под уклон, спотыкаясь о камни: «Держись, школяр, дома ещё мамка пироги ждёт!» Марченко, с окровавленным рукавом, приказал отходить к скалам. «Там щель — как мы все влезем?» — рявкнул Ткач. «Влезем, — старлей хрипел, перезаряжая магазин. — А кто не влезет — тому гранату в зубы». К ночи, когда боевики отступили, обнаружили — Гусев умер от потери крови. Ковалёв молча выбросил его размокший блокнот с рисунками, где солдат из Воронежа мечтал нарисовать горы.