Пташка (1 сезон)

Лина, 17 лет, протирала руки тряпкой от машинного масла, пока клиент в ковбойской шляпе возмущался ценой за замену глушителя. «*Чёрт, девчонка, у вас тут как в аптеке — всё дороже с каждым днём*», — бурчал он, разглядывая счет. Гараж отца на окраине Монреаля пахнул бензином и ржавчиной, а за окном стая ворон кружила над свалкой старых шин. Вечером, закрывая ворота, Лина заметила на бетонном заборе раненую птицу с перьями, отливавшими медью. «*Пап, ты видел, сколько их сегодня?*» — спросила она, но отец, коптящий папиросу у разбитого холодильника, только махнул рукой: «*Мигрируют, что ли. Выбрось эту дохлятину*». Вместо этого она завернула птицу в промасленную ветошь и спрятала в кузове старого «Форда», где хранила коробки с гайками. Под крылом твари торчал кусок проволоки, похожий на антенну.

На следующее утро Кай, парень с подработкой на рыбацких доках, застал её за попыткой вытащить проволоку пинцетом. «*Ты в курсе, что это не птица, а... хрен знает что?*» — он ткнул в экран телефона: вчерашние новости пестрели сообщениями о сбоях навигации в порту. Они по следам масляных пятен дошли до заброшенного элеватора у реки. Внутри, среди ржавых конвейеров, Лина нашла кабину с мерцающим проектором — голограммы птиц висели в воздухе, как стаи-призраки. «*Эксперимент вышел из-под контроля*», — хрипло произнес мужчина в очках с треснувшей линзой, внезапно выйдя из тени. Птица в руках Лины дернулась, заскрежетала шестерёнками, превратившись в дрон с камерой. «*Бегите*», — прошелестели динамики, пока чёрные «вороны» с ревом поднимались к потолку. На обратном пути Кай молча сунул ей смятый чек с координатами: «*Кто-то подкинул в куртку, пока мы лазили по элеватору*».