Шрам (2022)

Ливия, 17 лет, ковыряет трещину на подоконнике кухни в альпийской деревне Бриенц. Ее брат Марко, 19, грузит чемоданы в раздолбанный фургон Fiat, пока их отец, Роберто, молча курит у сарая с сыроварней. "Ты думаешь, в Милане снег тоже пахнет дымом?" — Ливия тычет пальцем в черные следы от печи. Марко хлопает дверцей авто: "Там снега нет. Только дождь и старые газеты у метро". На следующий день они едут через перевал Сен-Готард — мать с туберкулезом осталась в санатории Беллинцоны, завернув детям в платок орехи и сушеные яблоки.

В Милане Марко подрабатывает на стройке у Пьяццале Лото, носит в кармане костяной нож отца. Ливия моет полы в кафе на Виа Падова — плитка с сколами, запах эспрессо и шеф-повар Карло, который щипает ее за талию: "Убери пятно до открытия, или твоя юбка следующая пострадает". По вечерам она рисует в тетради церковные фрески, подсмотренные в Санта-Мария-делле-Грацие. В марте Марко пропадает на три дня, возвращается с синяком на скуле и конвертом лир. "Кому ты теперь веришь?" — Ливия тычет в его окровавленную рубашку. Через неделю к ней подсаживается Алессандро, студент-художник с сигаретой Gauloises: "Продай мне эскизы. Моя тетя галеристка — ты вылепишь из грязи даже эту помойку".