Ветер и расплата (2022)

Лиам, в потёртой кожанке и вязаной шапке с помпоном, ковыряет отвёрткой замок на заброшенном доке у реки. Джейд, щурясь через треснувший экран телефона, тычет пальцем в карту: «Ты уверен, что это здесь?» — «Нет. Но если не искать, не найдём». Они пробираются внутрь через ржавые контейнеры, пахнущие мазутом и рыбой. В углу, под грузовиком 90-х с пробитым колесом, находят металлический чемодан с выцветшей наклейкой «Кайрос Индастриз». Внутри — чёрный диск с гравировкой в виде спирали. Лиам суёт его в рюкзак, поправляя очки скотчем: «Айви сказала, что это поможет с её кашлем. Или убьёт». На выходе их ждёт Айви, его сестра, в шарфе поверх медицинской маски — она машет рукой, спотыкаясь о битые кирпичи. Сзади грохочет двигатель фургона с синей полосой на дверце.

На старом складе за авторемонтом, где стены в зелёной краске и воняет жжёной пластмассой, Джейд подключает диск к ноутбуку. «Смотри, тут не код — координаты. 34.0522, -118.2437». Лиам хмыкает: «Лос-Анджелес? Мы в Чикаго». Айви кашляет в кулачок, достаёт из кармана фото — родители Джейд в белых халатах на фоне лаборатории «Кайрос», 2008 год. Ночью они врываются в полуразрушенный офис на 5-й авеню. В сейфе, за портретом лысеющего мужчины в очках, лежит папка с пометкой «Проект Зефир». Джейд читает вслух: «Подавление воли через инфразвук. Испытания на сотрудниках...» Лиам роняет фонарик — луч выхватывает трубы на потолке, покрытые чёрным налётом. «Значит, этот диск — ключ к передатчику?» — «Или к отключению», — Джейд щёлкает перегоревшим предохранителем. Снизу доносится скрип — Айви шепчет: «Кто-то идёт», прижимая к груди диск, обмотанный изолентой. На улице уличные торговцы жарят пончики, не замечая, как фургон с синей полосой притормаживает у пересохшего фонтана.