Рождественская песнь новой дивы (2022)

Элла Кларк, официантка в забегаловке на углу Бродвея и 34-й, три года копила на студию звукозаписи, откладывая по пять долларов из чаевых. Её мать, Люсиль, каждое утро звонила из Бронкса, кашляя в трубку: «Операция подождёт, детка. Ты всё ещё поёшь в душе?» Элла, вытирая со стола остатки овсянки, бормотала: «Соседи стучат по батарее, если я громко включаю микроволновку». В её рваной сумке лежали тексты песен, написанные на салфетках — строчки о метро, разбитых витринах и кофе, который «горче, чем её шансы».

Вторник, 19:30. Джейкоб Митчелл, продюсер с потрёпанным портфелем и долгами за аренду лофта в Челси, заказал латте. Он услышал, как Элла напевает «Silent Night», отдраивая плиту. «Кто учил вас брать верхнее соль-диез на слове *heaven*?» — спросил он, разминая визитку с потёртым логотипом. Она пожала плечами: «Ютуб. И миссис Гарсия из 5Б — она пела в хоре до инсульта». Джейкоб выложил на стол смятый контракт: «Завтра в семь. Студия, микрофон, оркестр из трёх студентов-алкашей. Или вы предпочитаете мыть жирные тарелки до пенсии?» Элла посмотрела на часы — через час смена заканчивалась, а в холодильнике ждал только йогурт с истёкшим сроком.