Слово (2022)

В старом пражском архиве Катаржина, студентка-лингвист из Вроцлава, нашла потрепанный дневник 17-го века с записями на смеси старочешского и словацкого диалектов. Рядом копался Марек, местный историк в мятом пиджаке, жевавший *langoš* с чесноком: «Смотри, тут про обмен детьми между деревнями — как в легендах моей бабки». Они расшифровывали строки до ночи, споря над переводом слова *«vrága»* — то ли «ворона», то ли «проклятие». На третьей странице всплыло имя Яна Грубера, алхимика из Братиславы, чьи следы обрывались у костела Св. Мартина. Когда Катаржина случайно произнесла фразу из текста вслух, в здании погас свет, а за окном закаркали птицы.

Через неделю в Татрах, где Марек договаривался со смотрителем музея в Закопане, Катаржина столкнулась с Ханной — пожилой женщиной в выцветшем платке, продававшей травы на рынке. Та тыкала костлявым пальцем в фотографию артефакта из дневника: «Ваш Грубер украл *то* у нас. Верните, пока не поздно». Ночью в гостевом доме пахло жареным *oscypek*, а из радио доносились помехи, хотя станцию отключили еще вечером. Когда Марек попытался выбросить странный камень с рунами, найденный у костела, дверь сорвало с петель ветром, и на пороге стояла Ханна с мокрым от дождя плащом: «Теперь вы часть этого. Слова сильнее стен».