Восьмёрка (1 сезон)

Амир, затянутый в потёртую куртку с капюшоном, ковыряет ножом треснувший камень у подножия пирамиды в Гизе. Рядом Лейла, в синем хиджабе, вытирает пот со лба и тычет пальцем в карту, на которой чернила расплылись от влаги: «Здесь должен быть вход, но пески всё сдвинули». Они ищут подземный тоннель, упомянутый в дневнике её покойного отца — археолога, чьё тело нашли неделю назад в канаве под Каиром с запиской «Они близко» на арабском. Халед, третий в группе, молча ковыряет песок сапёрной лопаткой, пока левая рука дрожит от старого ожога — напоминания о взрыве в Александрии два года назад.

В переулке Хан-эль-Халили, где запах жареных бобов смешивается с дымом кальянов, Амир торгуется со слепым торговцем за медный амулет в форме скарабея: «Пятьдесят фунтов, старик, или я расскажу полиции про твой тайник под ковром». Ночью, в полуразрушенной гостинице Луксора, Лейла склонилась над артефактом, расшифровывая иероглифы умирающим фонариком: «Это не карта сокровищ… Это предупреждение». Утром их разбудил рёв мотоциклов — банда в чёрных балаклавах, вооружённых автоматами Калашникова, окружила здание. Халед, прижавшись к решётке окна, бросает через плечо: «Бегите через канализацию. Я задержу их… как в тот раз в Порт-Саиде».