Девяностые (1 сезон)

Томаш закуривает «Петру» у киоска с выцветшей рекламой «Кока-Колы», пока Катержина ковыряет кроссовки в луже возле Жижковской телебашни. Они договорились встретиться у старого трамвая-кафе, где Мартин уже третий час торгует кассетами с Metallica и The Prodigy, переписанными на болгарском магнитофоне. "Твой отец опять грозился выкинуть мою коллекцию?" — спрашивает Катержина, разглядывая потёртую обложку Nirvana. Томаш молчит: вчера из их панельной квартиры на Просеце вынесли телевизор «Тесла» за долги. По дороге домой они видят, как возле метро «Флоренц» милиционер берёт взятку с уличного торговца джинсами — две пачки «Мальборо» и банку шпрот.

Мартина задерживают на следующий день, когда он пытается продать кассеты чешским туристам у Карлова моста. "Или штраф в три тысячи, или пару суток подумаешь в отделении", — говорит сержант с пятном от борща на рубашке. Томаш и Катержина собирают деньги: продают бабушкины серебряные ложки с монограммой и недопитую бутылку «Бехеровки» из родительского бара. В подвале дома на Длабачовой, пахнущем плесенью и мазутом, они прячут оставшиеся кассеты в ящик из-под угля. "Может, махнуть в Вену? У дяди Йозефа там автосервис," — бормочет Мартин, зажигая окурок от газовой горелки. Катержина смотрит на треснувшее окно: за ним девчонка лет семи тащит на верёвке пустую тележку из «Теско».