Да будет утро (2021)

Лирон, программист из Тель-Авива, обнаруживает в почтовом ящике письмо от незнакомки с меткой «СРОЧНО» и координатами заброшенной фабрики в Яффо. В тот же день Элиз, микробиолог из Марселя, получает по почте образец почвы с тем же символом — перечёркнутым солнцем. «Ты тоже влип?» — пишет она ему в Telegram, прикрепляя фото пробирки с чёрными кристаллами. Лирон, показывая на экране ролик с дрона — полуразрушенный цех, ржавые бочки с немецкими маркировками 1940-х, — отвечает: «Завтра в шесть утра. Бери газовый анализатор». По дороге он замечает, как старушка у киоска с фалафелем крестится, увидев его распечатки.

Элиз, надев противогаз с треснутым стеклом, пробирается через подвал фабрики, спотыкаясь о пустые канистры с надписью «Z.B. GmbH». Лирон взламывает терминал в офисе надсмотрщика: на мониторе — список имён с датами смерти. «Смотри, все умерли в один день, но в разных странах», — он тычет пальцем в строку «14.05.1948». Внезапно скрип двери: на пороге — мужчина в чёрном пальто, держащий пистолет с глушителем. «Вы раскопали не свою могилу», — говорит он с лёгким берлинским акцентом. Элиз бросает в него фонарь, крича: «Беги к грузовику!» Они мчатся по пустынному шоссе 443, а в багажнике гремит ящик с плёнками, где мелькает название «Проект Шахар».