Ревущие двадцатые (2021)

Люка, худой парень в помятом пиджаке, таскал мольберт по мостовым Монмартра, задевая прохожих. В мастерской над булочной, где пахло масляной краской и дрожжами, он смешивал ультрамарин с кадмием, пытаясь поймать отблески неоновой вывески кабаре "Чёрный кот". "Ты опять проспал лекции?" — Элен, его соседка с фиолетовой шёлковой шляпкой, стучала каблуками по лестнице, держа в руках свежий номер *L'Humanité* с заголовком о забастовке металлургов. По вечерам они пробирались в джаз-клуб на rue de Lappe, где саксофонист Жюльен, обмотанный шарфом с вышитыми инициалами М.Р., играл одни и те же блюзовые пассажи, пока полицейские в плащах не начинали стучать дубинками по дверям.

В подвале аптеки на окраине Бельвиля, где хранились ящики с контрабандным абсентом, Люка передал связку писем с печатью анархистского кружка "Красный рассвет". "Ты уверен, что хочешь влезть в эту историю?" — Элен щурилась, разглядывая поддельные паспорта под светом керосиновой лампы. Через три дня её заметки о пропавших текстильщицах из Сент-Уана исчезли из редакции, а на стене типографии появился рисунок — чёрная роза, обвитая колючей проволокой. Когда дождь смывал с асфальта листовки с призывами к стачке, Люка зарисовывал в блокнот обгоревший трамвай на площади Республики, шепча: "Они даже огонь хотят превратить в пепел".