Любовь в Санкт-Петербурге (2019)

Элен Дюваль, приехавшая из Марселя на зимнюю резиденцию в академию художеств, впервые увидела Ивана Петрова у киоска с горячими булками на углу Литейного. Он, в потёртой дублёнке и с пачкой открыток в руках, пытался объяснить туристам из Японии, как пройти к Спасу-на-Крови. «Поверните налево у аптеки с зелёным крестом, — говорил он, чертя маршрут на снегу тростью, — там будет мост с львами». Элен, замерзая в тонких перчатках, перебила: «Вы гидом работаете? Мне завтра в Эрмитаж — но не с толпой, а через чёрный ход». Иван усмехнулся, доставая из кармана плитку «Алёнки»: «Чёрные ходы только для крыс и реставраторов. Но попробуем».

Они встретились на следующий день у служебного входа за мусорными контейнерами. Иван вёл её через лабиринт подсобок, где пахло краской и старыми книгами. «Здесь Романовы хранили личные вещи, — сказал он, указывая на дверь с облупившейся краской, — а сейчас сотрудницы чай пьют». Элен, рисуя в блокноте трещины на паркете, спросила: «Почему вы знаете каждый угол?». Он замолчал, поправляя очки: «Дедушка тут сантехником работал. Я пол-детства в подвалах провёл». Позже, в её мастерской с протекающим радиатором, Иван, чиня розетку, нашёл этюд с собой — в той же дублёнке, но с лицом, искажённым тенями. «Похоже, я вам снился кошмарный», — пробормотал он. Элен выдернула вилку из его рук: «Нет. Вы просто не видите, как свет ложится на скулы».