Преступление (2021)

Юсеф, водитель старенького автобуса №47, каждое утро объезжал Эль-Маншью с подлокотником, обмотанным изолентой. Его жена Надя, с утра до ночи штопавшая джинсы в мастерской на улице Эль-Бурс, прятала счета за свет под коврик у входной двери. Их сын Карим, 14 лет, мечтал о новых бутсах, но вместо тренировок таскал из школы мелкий хлам: гвозди, куски проволоки. «Почему опять не заплатил за воду?» — Надя стукнула чайником по столу, когда Юсеф вернулся с маршрута. В тот же вечер он наехал на велосипедиста в переулке возле мечети Аль-Хаким — инспектор Махмуд, в костюме с пятном от бамии, требовал взятку, но Юсеф выругался: «У меня даже на бензин нет».

В тюрьме Тора, где воздух пах жженым пластиком, Юсеф делил камеру с Самихом — бывшим полицейским, осужденным за подделку документов. «Здесь стена тоньше, — Самих постучал по цементу костяшками пальцев, — если копать ночью, за три недели выйдем к канализации». Надя тем временем заложила свадебное кольцо у старика-армянина в лавке на Шариа Эль-Азхар; тот щурился через лупу: «18 карат? Больше 12 не дам». Карим, найдя в рюкзаке отцовский нож с гравировкой «Ю.А.», начал рыть яму под банановым деревом во дворе. Юсеф, глядя на луну через решетку, сжимал в кулаке обрывок карты канализаций — Самих украл ее у охранника в обмен на пачку сигарет «Клеопатра».