Улей (2021)

В Приштине 18-летняя Лири торгует сигаретами из старого Fiat Uno возле кафе «Дрити», пряча пачки под детским креслом. Её брат Арбер моет витрины в Цюрихе, отсылая половину зарплаты матери в Тирану: «Скажи, чтоб не включала обогреватель весь день», — бормочет он в телефон, пока начальник-швейцарец тычет пальцем в разводы на стекле. По субботам Лири встречается с Элиной, дочкой албанского строителя из Скопье, которая шьёт платья на заказ. «Македонцы снова подняли цены на нитки», — жалуется та, закуривая на балконе хрущёвки. Однажды вечером Элина не приходит, а в её мастерской остаётся полуготовое платье с вышитой пчелой на воротнике.

Арбер находит в мусоре у пекарни конверт с билетом в Северную Македонию и фотографией Лири, сделанной возле моста через Вардар. Он срывается с работы, ворует у соседа паспорт и едет через границу в ржавом автобусе, где водитель перевозит в багажнике мешки с просроченными таблетками. В Скопье Лири ввязывается в драку на рынке «Зелени пазар» из-за ящика турецкого чая: «Ты даже не албанец, ты грязь!» — кричит торговец, хватая её за куртку с капюшоном. Брат находит её спустя три дня в подвале заброшенной фабрики, где пахнет краской и гнилыми яблоками. «Они хотят, чтобы мы перевозили людей через озеро», — шепчет Лири, разглядывая синяк на запястье. Арбер молча достаёт ножницы и обрезает ей волосы, пряча рыжие пряди в карман.