Леди и «Дейл» (1 сезон)

В Лос-Анджелесе, 1974-й. Синтия Уэст, бывшая официантка с начесанными волосами под пантеру, и ее 21-летний сын Джерри в гараже на окраине собирают деревянный каркас, обтянутый стеклопластиком. «Людям плевать на технику, — говорит Синтия, затягиваясь сигаретой, — им нужна картинка: дешевая машина, которая не ломается». Джерри прикручивает к макету фары от разобранного Ford Pinto, красит кузов серебряной краской из баллончика. Через месяц на пресс-конференции они покажут «революционный» фургон на трехколесном шасси — журналисты снимают со вспышками, не замечая, что дверца треснула от неловкого движения фотографа.

Инвесторы в костюмах отдают чеки: $30 тысяч, $50 тысяч. «Двигатель? Он… в доработке», — бормочет Джерри, когда менеджер из Невады требует показать моторный отсек. Синтия в платье с пайетками дарит ему бутылку виски: «Вы же верите в будущее?» Через полгода в том же гараже пахнет горелой проводкой — самодельный прототип дымит при первом запуске. Судья в 1976-м листает документы: «Вы продали воздух». Джерри получает шесть месяцев тюрьмы, Синтия — условный срок. В последней сцене она моет посуду в закусочной, слыша, как за соседним столиком смеются над статьей в газете: «Лже-Дейл снова в моде?»