Аминь: Да будет так (2020)

Адама, девушка с рыночной улицы в Лагосе, каждое утро раскладывала сушеную рыбу и батат рядом с лотком своей тети Ннеки. Однажды Чике, ее друг-рикша, закуривая дешевую сигарету, спросил: «Опять видела во сне эти огненные символы? Может, шамана найти?» Вместо шамана к лотку подошел старик в выцветшей футболке с логотипом пивной компании. Сунул ей в руку теплый камень с трещиной, прошептал: «Они убьют тебя, если узнают про Икенну», и растворился в толпе. На следующую ночь Адама случайно подожгла занавеску в своей каморке — камень светился, как уголь.

Обафеми, слепой священник из полуразрушенной церкви за автобусной станцией, заставил ее держать руку над пламенем свечи — ожогов не осталось. «Твой дед украл этот артефакт у Бабатунде, — сказал он, вытирая пот с шеи. — Теперь тот строит высотки на месте трущоб и ищет тебя». Бабатунде, в костюме цвета хаки, лично приехал в квартал: его охранники в черном перевернули лавку Ннеки, разбив банки с пальмовым маслом. Адама, спрятавшись на крыше, слышала, как он кричал водителю: «Мне нужна эта штука до пятницы!» В ночь перед сносом района она прокралась на стройку, вцепилась в арматуру — земля затряслась, кран рухнул на бетонные мешки. Чике, наблюдая из-за мусорного контейнера, пробормотал: «Теперь мы все в дерьме».