Оазис (2020)

Милош, сербский таксист из Нового Сада, находит в багажнике разбитой «Заставы» потёртый блокнот с координатами и фразой «Она знает, где вода» на венгерском. В тот же день Лиза, студентка-гидролог из Утрехта, получает от отца-алкоголика ключ от дедовского склада в Роттердаме — внутри ящики с архивными фото пустыни в Словении, помеченными 1972 годом. Янез, словенский пастух, замечает, что овцы отказываются пить из родника у подножия Триглав: «Чёрт бы побрал эту ржавую трубу», — бормочет он, выламывая ломом засор в советской оросительной системе. В Сараево Амира, вдова-ткачиха, замечает на старом килиме узор, повторяющий контуры карты из сна: «Džamija na pijesku… Мечеть на песке? Такое место здесь исчезло в 90-х», — говорит она соседке, разворачивая полотно с тремя кровавыми пятнами.

Луи, реставратор из Марселя, обнаруживает под слоем краски на картине боснийского наива символ, идентичный татуировке на руке Милоша. «Ça ne peut pas être une coïncidence», — звонит он куратору в Париж, пока тот листает отчёт о раскопках в Добое, где в 2008 пропала группа археологов. Встретившись на полуразрушенной дамбе близ Осиека, Милош и Лиза спорят о маршруте: «Твои бумаги намокли, — тыкает она пальцем в его карту, — а мой GPS показывает, что озеро здесь… но его нет». Янез, услышав по радио о прорыве трубы в Книнской Краине, вдруг понимает, куда ушла вода: «Чёртовы мины, всё ещё в земле — они взорвали туннель». Амира, распутывая нити, натыкается на письмо дяди из ООН: «Они засыпали колодцы в ’95, чтобы люди ушли».