Пасхальный Холокост (2020)

В Бруклине, 1952-й. Джонатан Грин, детектив с хроническим бронхитом от дешёвых сигарет «Lucky Strike», копается в архиве нью-йоркской мэрии. Находит папку с пометкой «Проект Возрождение» — списки переселенцев, фотографии с обгоревшими краями. Его жена, Мэри, в рваном фартуке ставит перед ним кофе: «Опять эти письма, Джон. Ты вообще спишь?» В углу комнаты валяется игрушечный солдатик их сына, потерявший голову. Соседка, миссис Розенберг, стучит в стену — Грин не заплатил за электричество.

На блошином рынке в Квинсе старьёвщик Эзра Кац, с татуировкой А-15573 на запястье, суёт Джонатану фарфоровое яйцо с трещиной: «Его привёз парень из Брауншвейга... Говорил про «новую церковь» где-то под Олбани». В подвале заброшенной синагоги на Саут-Порт Грин находит тело раввина Левина — в горле застрял кусок мацы, обёрнутый газетной вырезкой 1944 года. «Они повторили седер, — шепчет Эзра, вытирая очки грязным платком. — Только вместо вина... ты слышишь? Они использовали кровь».