Ах, моя молодость! (1 сезон)

Эмир, парень в замасленной робе, ковырялся в двигателе Peugeot 205 в гараже на задворках Кадыкёя, когда Лейла, в белых кедах с отслоившейся подошвой, заказала замену свечей. «Через час готово», — бросил он, вытирая руки о штаны, но она вернулась через два, уронив ключи в лужу машинного масла. «Ты вечно опаздываешь», — проворчал Эмир, доставая ключи щипцами, а она рассмеялась: «Зато ты вечно воняешь бензином». По четвергам он видел, как она выходила из кампуса университета Мармара, сжимая потрепанный учебник по экономике — подарок отца, владельца текстильной фабрики в Эсенюрте.

Они сидели на бетонной ступеньке у Босфора, деля стакан салепа. Лейла говорила о лекциях, которые ей ненавистны, Эмир — о том, как вчера разбирал двигатель Toyota Corolla 1998 года. «Папа хочет, чтобы я вышла замуж за своего одногруппника», — выпалила она, разминая пальцами этикетку от бутылки ракы. Эмир молча закурил, пепел упал на джинсы с дыркой на колене. Через неделю её отец пригрозил гаражу проверкой, если «этот грязный слесарь» не исчезнет. В последней ссоре на парковке у мечети Михримах Лейла кричала: «Ты даже не можешь купить билет на паром до Принцевых островов!», а Эмир швырнул гаечный ключ в стену, оставив вмятину в форме полумесяца. На следующий день он уехал в Измир на разбитом мотоцикле брата, оставив под дворником её машины потёртую фотографию с рыбного базара, где они оба смеялись над ценой на ставриду.