Дни света (2019)

В рыбацкой деревне на карибском побережье Коста-Рики 18-летний Хуан чинит сети с отцом, пока закат окрашивает воду в медный оттенок. За разваленным причалом он находит ржавый контейнер с картой, помеченной крестами возле Панамы. «Это не просто мусор, — шепчет соседка Ирма, разглядывая пергамент при свете керосиновой лампы. — Здесь метки на языке британских контрабандистов». Ночью Хуан сбегает на моторной лодке, оставив записку: *«Папа, вернусь с деньгами на новый двигатель»*. В портовом баре Панама-Сити его друг детства Карлос, теперь работник дока с татуировкой ягуара на предплечье, смеется: «Ты думал, клад найдешь? Здесь каждый камень уже перевернули те, кто пострашнее нас». Но когда в бухту входит судно с логотипом нефтяной компании, Карлос вдруг хмурится: «Они два дня назад у острова Контадора взрыв устроили — рыбы дохнут. Может, твоя карта им не понравится?»

В горах Гондураса 70-летняя учительница Адела разбирает завалы школы после оползня. Ей помогает 15-летняя Миранда, чей отец уехал в Сальвадор на сбор сахарного тростника. «Почему они не возвращаются?» — спрашивает девочка, собирая с земли обгоревшую тетрадь с рисунками. Адела молча поправляет платок, заколотый брошкой в форме колибри — подарок исчезнувшего брата-археолога. В это время в столице Никарагуа подросток Луис снимает на телефон протесты у старой церкви Сан-Себастьян. Его сестра Рита, медсестра, кричит сквозь шум толпы: «Иди домой! Тебя же заберут!» Кадры с хештегом #NoMasFuego попадают в сеть, и на следующий день их видит Миранда в интернет-кафе, узнавая на фоне ту же брошь-колибри, что у Аделы. Она печатает сообщение Луису: «Эта церковь — там есть подвал? Мой дядя писал про тоннели…»