Джейн Эйр (1997)

Джейн, худенькая девочка в поношенном платье, прячется за выцветшей шторой в гостиной Гейтсхеда, вцепившись в потрёпанную книгу. Джон, пухлый кузен, швыряет в неё подушку: «Вылезай, крыса!» — смеётся он, а Элиза, стоя у камина, пересчитывает монеты. Тётя Рид, поправляя кружевной воротник, холодно приказывает Бесси увести сироту в детскую. Через неделю Джейн везут в Ловуд — серое здание с промёрзшими спальнями. Хелен Бернс, кашляя в темноте, шепчет ей под тонким одеялом: «Не злись на них. Это только усугубит…» Утром Джейн находит подругу мёртвой, её пальцы всё ещё сжимают потрёпанный молитвенник.

Десять лет спустя Джейн, в синем шерстяном платье, стучит колесом дилижанса по грязной дороге к Торнфилд-холлу. Эдвард Рочестер, хмурясь, разглядывает её акварели при свете камина: «Выучились рисовать в приюте? Или это дар Божий?» Ночью она слышит хриплый смех за дверью чердака — Грейс Пул, перебирая ключи, бормочет что-то о «проклятом месте». Когда занавески в спальне Рочестера вспыхивают, Джейн, босая, выливает на огонь кувшин с водой. «Так гувернантки не поступают», — хрипит он, обгоревшей рукой сжимая её плечо. После срыва свадьбы, когда Мейсон кричит о Берте в подвенечном платье, Джейн бежит через поля, спит в канавах, пока Сент-Джон Риверс не приводит её в домик с пахнущей воском гостиной. «Без любви брак — клетка», — отрезает она, отодвигая чашку с остывшим чаем. Вернувшись в Торнфилд, где от библиотеки остались почерневшие стены, она нащупывает руку Эдварда — теперь его пальцы слепо скользят по её лицу.