Девятый день (2004)

Знаешь, есть такая история — мурашки по коже. Январь 1942-го, концлагерь Дахау. Представь: пастор Анри Кремер, измождённый, в полосатой робе, и вдруг — приказ! «Отпуск на девять дней, – говорят, – поезжай к семье в Люксембург». Слушай, а как вообще «отпуск» звучит из уст эсэсовцев? Прям как насмешка. Оказалось, не просто так его выпустили — надо епископа местного завербовать, чтоб с нацистами ручку пожимал. Типа: «Ну ты ж священник, они тебя послушают». Жесть, да?

И вот он едет — между колючей проволокой и родным домом, будто между молотом и наковальней. Девять дней… Будто не неделя с хвостиком, а девять кругов дантова ада. То дети обнимают, пахнущие хлебом и мылом, а за окном — патрули с винтовками. То в церкви пытается слова подбирать, а язык будто свинцом налит. Всё время думает: а если откажусь — что с ними будет? Семья-то ведь заложники, даже если не говорят вслух.

Самый страшный ад, мне кажется, не в пытках — он в этих выборах. Когда ты должен предать, чтобы спасти, или стать святым, обрекая других. И не поймёшь уже к концу девятого дня — вернулся ли ты из ада, или он теперь навсегда внутри.