Бибиана Беглау

Представь: ты — виолончелистка, которую когда-то пророчили в звезды, а теперь ты перебиваешься уроками в душных классах. Всё из-за того проклятого выгорания, которое выжгло душу, как осенний лист. А тут вдруг появляется *он* — ушлый скрипач с берлинских улиц, который играет так, будто в каждой ноте спрятан кусочек его бунтарского сердца. Вы — как огонь и вода, но судьба, черт побери, сводит вас в дуэт ради конкурса, который может перевернуть всё. И ты ловишь себя на мысли: «А вдруг этот наглец
Представь себе тихий провинциальный городок, где каждый знает соседа в лицо, а сплетни разносятся быстрее, чем запах свежего хлеба из булочной. Сюда, словно камень в стоячую воду, падает новость: местный священник, учительница и врач связаны общим прошлым, о котором они десятилетиями молчали. Тут-то всё и начинается — невидимая паутина лжи вдруг рвётся, вытаскивая на свет грехи, которые кто-то очень старательно присыпал песком времени. Священник, который вечно твердит о прощении, сам не может
Знаешь, есть такая история — мурашки по коже. Январь 1942-го, концлагерь Дахау. Представь: пастор Анри Кремер, измождённый, в полосатой робе, и вдруг — приказ! «Отпуск на девять дней, – говорят, – поезжай к семье в Люксембург». Слушай, а как вообще «отпуск» звучит из уст эсэсовцев? Прям как насмешка. Оказалось, не просто так его выпустили — надо епископа местного завербовать, чтоб с нацистами ручку пожимал. Типа: «Ну ты ж священник, они тебя послушают». Жесть, да? И вот он едет — между колючей