Робин и Мэриан (1976)

В дождливом Йоркшире, заросшем вереском, Робин Локсли тащит за собой потрёпанный плащ, продираясь через грязь к монастырским стенам. Его старый лук — треснувший, тетива распущена — болтается за спиной, как ненужный хлам. В трапезной Мэриан, теперь аббатиса в выцветшем сером одеянии, режет хлеб ножом с тупым лезвием. «Ты всё ещё крадёшь яблоки у чужих садов?» — бросает она, не поднимая глаз, когда он вваливается в дверь. Робин хрипит, вытирая дождь с бороды: «Краду. Но теперь — только для голодных». На столе между ними — кувшин с прокисшим вином и письмо от короля с печатью, размокшей от сырости.

За городом, в полуразрушенной хижине лесника Уилла, Робин собирает бывших «весёлых ребят»: седой Маленький Джон с деревянной ногой, Джимми-плотник, пахнущий смолой, и рыжая служанка Энни, прячущая кинжал под фартуком. «Шериф сжёг мою мельницу», — бормочет Уилл, разливая эль по жестяным кружкам. Ночью они грабят обоз с шерстью — не золотом, а грубыми рулонами ткани, чтобы одеть деревню. Мэриан, наблюдая из-за дубовых стволов, ломает чётки в кулаке: «Ты всё тот же дурак», — шепчет, но передаёт им мешок с лечебными травами. Робин смеётся, натягивая капюшон: «А ты — всё та же святая».