Оперативная память (1 сезон)

Артем ковырялся в нейрочипе отверткой с намагниченным наконечником, пока в комнате пахло паленой изоляцией. За окном хрипел трамвай №3 — маршрут от общежития МИФИ до «Ростова-на-дону» кафе с неоновым крабом на вывеске. На столе мигала голограмма сбоящего интерфейса: «ERROR 47: MEMORY CORRUPTION». Лиза, в растянутом свитере с пятном от чая, тыкала в проекцию пальцем: «Вчера у Славки из 503-й такое же было. Говорит, после обновления прошивки начал во сне цифры видеть — 8, 4, 0, 9». Артем выдернул чип из слота, оставив на контактах серебристые царапины: «Это не глюк. Кто-то специально перегружает буферы, как червь в старых банкоматах. Проверь, совпадают ли адреса памяти у всех пострадавших». За дверью послышался скрип — будто кто-то резко отошел от ключевой скважины.

Через три дня они стояли в цеху заброшенного завода «Энергомаш», где ржавые конвейеры напоминали скелеты китов. Дмитрий Семенович, бывший инженер лаборатории нейроимплантов, щелкнул тумблером на распаянной контрольной панели: «Вы раскопали свалку, дети. Эти чипы 15 лет назад делали для военных — записывали сны, стирали память. Ваш «баг» — сигнатура старой программы». На экране раскаленным шрифтом всплыли координаты: 55.752023, 37.617499. Лиза достала из рюкзака термос с облепиховым чаем, руки дрожали: «Кремль? Серьезно?» Старик закашлялся, вытирая сажей очки: «Не здание. Там бункер глубже. И если данные ушли на сервера Токио — ваши сны уже не ваши». Артем разбил стекло аварийной кнопки, когда с потолка посыпались рыжие хлопья ржавчины, как конфетти.