Актёрище (1 сезон)

Николай Семёнович, 67 лет, в пятничный вечер копался в почтовом ящике у подъезда хрущёвки в Вышнем Волочке. Счет за ЖКХ, реклама аптеки, конверт с печатью Тверского драмтеатра. Внутри — предложение сыграть Лира в постановке к юбилею Шекспира. Бумага пахла плесенью, уголок прожёг окурок. «Вы же в 87-м Григория Мелехова крушили!» — напоминала режиссёр Ольга Петровна по телефону, пока Николай, облокотившись на холодильник с отклеенной дверцей, мял в руке календарь с усатым котом. Решил ехать через три дня, заложив серебряный портсигар в ломбард «Быстроденьги» у автовокзала.

Репетировал в сарае за банями, где хранил дедовские лыжи и жестяные вёдра. Тексты учил под треск транзистора «Селга» — диктор ворчал про санкции. Соседка Марфа, 72 года, через забор кричала: «Коль, ты ж не Голливуд, сдуй пыль с пенсии!». На премьере, когда Николай в костюме из театрального склада (пахло нафталином и духами «Красная Москва») забыл монолог про «бедного несчастного старика», начал читать частушки про колхозный урожай. Зал смеялся, Ольга Петровна курила за кулисами, щурясь сквозь дым: «Вам бы в клоуны, Семёныч». После спектакля пил тёплое пиво с водилой Геной у киоска «Пятёрочка», рассказывал, как Лир сломал табуретку в третьем акте — ножка сгнила ещё при Брежневе.